English

В цифровую экономику – со своим IP-багажом

05 сентября 2019
Российские ИТ-компании на сегодняшний день – один из самых перспективных и быстрорастущих сегментов национальной экономики. И ограниченный на данный момент объем внутреннего рынка – по большому счету не препятствие для их развития, поскольку многие из них изначально ориентируются на мировые рынки и успешно их осваивают, наладив производство и создав каналы продаж конкурентоспособных продуктов и услуг. И в решении насущной задачи построения цифровой экономики именно ИТ-бизнес должен стать неким связующим звеном между ее сегментами и привести к новому технологическому укладу и промышленность, и другие сферы жизни. В беседе с президентом НП «РУССОФТ» Валентином Макаровым мы затронули темы развития отечественных ИТ, перспектив реализации программы «Цифровая экономика», деятельности РЭЦ, кибербезопасности, а также обсудили как сделать микросхему доверенной.
 
– В 2018 году начата реализация программы «Цифровая экономика». Валентин Леонидович, как оценивает этот нацпроект бизнес-сообщество?

При взгляде на нынешнее развитие нацпрограммы «Цифровая экономика» напрашиваются аналогии с тем, как когда-то зарождалась НТИ – бизнесориентированная технологическая платформа, на основе которой создавались дорожные карты новых рынков и новых технологий. «Цифровая экономика» выполнена несколько в ином ключе, ее представляют крупные госкомпании и крупнейшие частные компании, не участвовавшие в проекте НТИ. По сути, крупнейший бизнес точно так же приглашает малый и средний, чтобы построить те же дорожные карты развития рынков, но только под своим руководством. Скорее всего, крупные бизнесы возьмут в свои руки все значимые проекты и станут лидерами и ключевыми государственными партнёрами в цифровой трансформации. Однако, отодвинув на второй план МСБ, в скором времени они поймут, что без инновационных решений им не выполнить поставленные «Цифровой экономикой» задачи, так что сотрудничать с малыми компаниями и интегрировать разработки малых компаний в свои решения им всё же придется. На новую нацпрограмму выделены огромные деньги. Пока о превращении этих денег в конкретные проекты и продукты говорить рано, но в том, что реализовываться будет именно «Цифровая экономика», а не НТИ, у меня сомнений нет.

– Получается, что НТИ, как глобальный отечественный проект, окончательно зачах?

Вовсе нет, просто «Национальная Технологическая Инициатива» – это совершенно иной подход, который изначально не поддерживался большими игроками и ведомствами, во многом из-за этого у него было мало шансов на полномасштабную реализацию. Хотя по идее НТИ, как стратегия развития, получилась очень верной, ее создатели попали в яблочко, сделав акцент именно на прорывных решениях и выходе на глобальные рынки нового технологического уклада.

– По большому счёту за время существования НТИ новые рынки сформировать не получилось. Конечно, прошло еще слишком мало времени, но все же, если бы данная стратегия реализовывалась другими темпами, результаты, надо думать, уже сегодня были бы более оптимистичными.

Если соединить знания и компетенции российских компаний, собранные в НТИ, и применить их в рамках «Цифровой экономики», то мы получим конкурентоспособные продукты или даже сформируем новые рынки. Ведь наработки, созданные в рамках НТИ, – это то, что сделано реальным инновационным бизнесом, ориентированным на глобальный рынок, они будут обязательно актуальны, если не сегодня, то завтра.

– Как сейчас соотносятся между собой НТИ и «Цифровая экономика»?

На деле они конфликтуют, если не буквально, то уж точно на уровне идей. Если поддерживать инновационный бизнес, не связанный с госкорпорациями, то может в итоге оказаться так, что он вытеснит продукты госпредприятий с рынка. При равных условиях игры малый бизнес является опасным конкурентом. Но государству проще регулировать деятельность больших подконтрольных структур. Повторюсь, что крупным игрокам все равно придётся воспользоваться наработками малых инновационных компаний. В итоге получится следующая модель развития: государство будет выделять ресурсы регулируемым им крупным корпорациям, которые, в свою очередь, будут закупать решения или давать подряды МСБ. По мнению некоторых идеологов «Цифровой экономики», в этом и заключается оптимальный баланс на внутреннем рынке.

– НП «Руссофт», будучи весьма авторитетной организацией, способен донести свою позицию, своё видение на ситуацию с НТИ и с «Цифровой экономикой» до структур, принимающих стратегические решения, и к вам наверняка прислушаются. Что может предложить ваша ассоциация государству для более эффективной реализации новой нац.программы?

Члены «РУССОФТ» вошли во все рабочие группы «Цифровой экономики» для того, чтобы мнение малого и среднего ИТ-бизнеса учитывалось при реализации программы «Цифровая экономика». К тому же наработки, созданные в «Сейфнете» за последние два года, превратились в весьма серьёзные проекты, которые рано или поздно придут в госкорпорации и станут частью ядра новой экономики, нового технологического уклада. Без малых инновационных компаний госкорпорации не в силах будут решить поставленные правительством задачи.

Компании, входящие в НП «РУССОФТ», работают в основном на экспорт, их внешнеторговые показатели превышают объёмы производства для российского рынка. Члены НП «РУССОФТ» сумели накопить большой опыт цифровой трансформации в самых развитых странах, они доказали свою конкурентоспособность в Европе и в США и могут принести на российский рынок принципиально новые решения, сделать модернизацию экономики и всех сфер жизни более эффективной. С другой стороны, госкорпорации скорее всего попытаются купить малые инновационные компании и перспективные ИТ-стартапы, впрочем, этот процесс неизбежен и происходит во всём мире.

– Выходит, что для реализации миссии «Цифровой экономики» следует развязать руки частным ИТ-компаниям?

Да, конечно. Государство заинтересовано в развитии экономики, а значит – в появлении инновационных компаний и продуктов. Необходимы такие меры поддержки, которые идеально подойдут МСБ с точки зрения максимальной реализации их потенциала. Известны примеры, когда предприятие с госучастием из кредитнофинансовой сферы пытается объявить себя ИТ-компанией, то есть заниматься не своим делом. Без скрупулезного анализа рынка и проработки нового продукта такого рода новые «игроки рынка» за счет несоразмерного роста зарплаты набирают в штат программистов и пытаются сделать новые продукты. Во-первых, они нарушают равновесие на рынке труда и без того дефицитном. Во-вторых, они не могут быть успешными на глобальном рынке со своими решениями, сделанными под свои специфические требования. Тогда каким образом они смогут отбить расходы на разработку? Только за счет увеличения сборов со своих клиентов. Очевидно, что поддерживать на государственном уровне подобные инициативы гораздо рискованнее, чем поддерживать малые инновационные компании, успешно существующие на мировом рынке в условиях глобальной конкуренции. Последующее приобретение крупными игроками малых на уровне России должно вестись по мировым расценкам. Если кто-то создал конкурентоспособный продукт не хуже, чем у мировых лидеров, то будьте любезны оценить его по реальной стоимости и только после этого взять в свою структуру.

– Какие меры господдержки бизнеса вы считаете наиболее перспективными? Расскажите о том, как лоббирует интересы отечественных ИТ-компаний НП «РУССОФТ».

У НП «РУССОФТ» есть опыт работы с государством в плане продвижения и отстаивания эффективных инструментов поддержки высокотехнологичного бизнеса. После мирового финансового кризиса 2008-2009 годов в России отменили сниженную ставку страховых взносов для ИТ-компаний. Наша ассоциация активно участвовала в том, чтобы доказать жизненную необходимость такой льготы – и её вернули, и даже расширили на разработчиков ПО для российского рынка. Сейчас совокупные страховые взносы в Пенсионный фонд и Фонд социального страхования составляют 14% – это больше, чем в Китае и Индии, но сопоставимо со ставками в США. Мы хотя бы с американцами можем бороться на равных. Дело в том, что двукратное увеличение ставки страховых взносов автоматически приведёт к повышению стоимости продукции на 10%, многие компании при таких раскладах рискуют остаться без прибыли. В России нельзя мерить все бизнесы одной линейкой: например, у нефтяников затраты на зарплату сотрудникам составляют менее 10%, а у айтишников ФОТ доходит до 80%. В математике существует понятие сложной системы: чем больше степеней свободы в ней, тем более она устойчива. В идеале для каждой отрасли нужна своя система регулирования, учитывающая специфику и особенности рынка.

В 2000-х наша ассоциация сумела пролоббировать законопроект, придающий продаже софта в другие страны статус экспорта услуг. Таким образом экспорт ПО был выведен из-под ведения таможенных органов, что дало отечественным компаниям серьезное преимущество перед производителями товаров с точки зрения снижения административных барьеров экспорта.

Еще одна мера поддержки ИТбизнеса, довольно долго продвигаемая НП «РУССОФТ» в рамках взаимодействия с государством, также была связана с экспортом. В 2016 году был создан Российский экспортный центр (РЭЦ), благодаря которому отечественные компании экономят на заграничном маркетинге. У Российского экспортного центра есть целый ряд как финансовых, так и нефинансовых инструментов. РЭЦ – весьма полезная инициатива, тем не менее различных сложностей в ее реализации хватает. Например, чиновникам довольно сложно показать руководству результат от поездки на зарубежную выставку той или иной компании, поскольку нельзя гарантировать получение моментального коммерческого эффекта от участия в конкретной выставке. Только систематическая поддержка отечественного экспорта даст шанс российским компаниям на то, чтобы их всерьез воспринимали за рубежом. Эта рутинная работа во всех конкурирующих с Россией странах поставлена на поток в аналогичных РЭЦ организациях. И там планирование поддержки участия национальных компаний в зарубежных мероприятиях ведется на 2 – 3 года вперед, причем при активном участии игроков рынка. Ну не получится один год поддерживать несколько выставок и ожидать немедленной отдачи. Нужна системная поддержка.

Ощутимым подспорьем для разработчиков ПО стало и ослабление валютного контроля, который является явным рудиментом и давит на экспортно ориентированный бизнес. Согласно международным соглашениям, Россия обязана осуществлять экспортный контроль за товарами двойного назначения. Сейчас готовится ряд мер, благодаря которым государство будет компенсировать затраты малых компаний на получение разрешительного сертификата от ФСТЭК или от уполномоченных агентств, так как это дополнительные издержки, закладываемые в себестоимость экспортируемой продукции. Отмечу, что помимо софинансирования получения разрешения на экспорт, рассматривается и такая мера господдержки, как субсидирование локализации отечественных программных продуктов за рубежом.

НП «РУССОФТ» совместно с другими объединениями бизнеса ведет деятельность в ряде зарубежных стран, в числе которых Индия, Южная Корея, Китай, Италия, страны Латинской Америки. Мы создали представительство «РУССОФТ» в Индии, помогаем отечественным ИТ-компаниям находить деловые контакты, продвигать свой продукт, получать прибыль и развиваться. «РУССОФТ» уже не раз помогал организовывать в России иностранные бизнес-миссии. В ноябре 2018 года в Санкт-Петербурге мы участвовали в индийско-российском бизнес-диалоге, в 2019 году принимали у себя делегацию из Южной Кореи.

– В целом вы оцениваете работу РЭЦ положительно?

Конечно, члены НП «РУССОФТ» ожидали от РЭЦ большей и последовательной активности. Но нельзя забывать и про сдерживающие факторы, например, про традиционно сильную российскую бюрократию. Такого органа, как РЭЦ, в России не было долгие годы. В далёком 2002 году наша ассоциация выиграла конкурс по Электронной России и впервые обратилась в Минэкономразвития РФ с обоснованием необходимости создания в нашей стране центра поддержки экспорта. И только в 2016 году такой центр начал функционировать.

– Как поддерживаются экспортно ориентированные ИТ-компании в США и в других высокотехнологичных государствах? Насколько полезным может оказаться их опыт?

РЭЦ по большому счёту и есть адаптация к российским реалиям зарубежного опыта. Организации, занимающиеся поддержкой экспорта национальных компаний, существуют во всём мире. Первые экспортные центры возникли в 50-е годы XX века. Сегодня на любой международной зарубежной выставке целые ряды в павильонах отданы городским и национальным стендам. На международных форумах, проводимых в России, малые и средние иностранные компании выставляются на коллективных стендах, поддерживаемых своими государствами. При таком раскладе цена за место для экспонента-одиночки непомерно высока, представьте, каково это – выставляться на зарубежной площадке, скажем, в Калифорнии, без господдержки, в то время как твои конкуренты экономят порядка 75%!

Поддержка маркетинга – единственная форма прямого субсидирования экспортной деятельности национальной компании, разрешенная ВТО. Но российские чиновники принимают данную закономерность с большим сопротивлением.

– К месту вспомнилась история о захвате китайцами потребительского сегмента рынка солнечных батарей. До китайской модели поддержки национальных ИТ-компаний нам пока далеко?

Китайское правительство предоставляет национальному бизнесу дешевые кредиты, причём это касается не только китайских производителей, но и их зарубежных внутренних клиентов. Китайский производитель рассчитывает на прямое субсидирование экспорта и на сильный кредитный рычаг, который предоставляет китайское государство иностранному покупателю местной продукции. Все эти меры поддержки направлены исключительно на то, чтобы продукт был конкурентоспособен и как можно скорее попадал на мировой рынок, занимая на нем ниши, из которых его потом будет очень трудно выдавить. Пока отечественные ИТ-компании не могут рассчитывать на такую широкую поддержку, трудно ожидать крупных побед в конкурсах с участием китайских компаний. Поэтому появление РЭЦ стоит воспринимать как долгожданный глоток свежего воздуха для российского бизнеса и надежду на будущее.

Мировой ИТ-рынок насыщен китайской продукцией, тем не менее существуют ниши, на которые российским компаниям можно и нужно выходить со своими решениями и становиться звеном в цепочке добавленной стоимости. Но гораздо важнее, чтобы своими инновационными платформенными решениями захватывать новые, пока еще никем не занятые рынки НТИ.

Обычно ведущие мировые ИТ-лидеры выходят на рынок развивающихся стран с моделью «черного ящика», при которой клиент платит за поддержку и все изменения, и ни в коем случае не имеет права заниматься самостоятельным ремонтом или апгрейдом. Российские компании, создав аналогичное конкурентоспособное решение, используют иной подход, основанный на трансфере технологии и подготовке местного персонала, что немаловажно для формирования доверительных длительных отношений.

– Какова роль кадров в цепочке создания и дальнейшего поддержания устойчивого бизнеса?

Проблема кадров – первостепенный фактор, сдерживающий развитие российской ИТ-индустрии. Нам просто не хватает людей, поэтому часть кадров для российских офисов приходится приглашать из-за границы. Иностранные кадры также нанимаются для тех же иностранных представительств, центров разработки наших компаний за границей. ВУЗы выполняют свою задачу и дают фундаментальное образование. Но наша индустрия чрезвычайно быстро меняется, появляются новые стандарты, платформы и языки программирования. Как правило, вчерашнего студента «доводят» до уровня «инженера на рабочем месте в учебных центрах коммерческих компаний. Более того, бизнес готов взвалить на себя также бремя повышения квалификации и переподготовки кадров при реализации проектов цифровой трансформации, но это возможно только при получении поддержки государства.

– Технологии искусственного интеллекта активно внедряются в различные сферы жизни. В связи с этим ряд высокотехнологических государств инвестирует в ИИ баснословные суммы, создаются образовательные стандарты, учебники и т.д. Считаете ли вы целесообразным организовывать нечто подобное в России, например, создавать профильные специальности в ВУЗах?

Сейчас уже очевидно, что применение искусственного интеллекта – не очередной модный тренд, а жёсткий экономический и технологический императив. Он быстро расширяет сферы своего применения, приводит к высвобождению больших масс работников, занятых рутинными операциями, и требует от индустрии дальнейшего развития. Поэтому стоит задуматься не только о создании новых специальностей в ВУЗах, но и о глобальной переподготовке большой массы трудоспособного населения страны. Что касается системы высшего образования, то ее амбиции и цели должны не только отвечать запросам сегодняшнего времени, они должны быть устремлены на 10 – 15 лет вперед. В противном случае, мы так и не вырвемся из накатанной колеи: учебное заведение пять лет готовит специалиста и всё равно опаздывает. За дело приходится браться бизнесу. Частные компании заинтересованы обучать тому же ИИ, создавать новые профессии и специальности, но из-за отсутствия стимулов со стороны государства могут делать это только для себя. Один из членов НП «РУССОФТ» разработал интеллектуальное медицинское решение для борьбы с раком и теперь продает его в США. Продукт мог бы легко прижиться и в России, да и обучение врачей занимает всего лишь несколько месяцев. Загвоздка заключается в том, что государство пока морально не готово пойти на поддержку частной ИТ-компании для обучения врачей. А обучать врачей за свой счёт, пусть даже для своей родной страны, бизнес не готов.

– Чтобы поднять российскую экономику и образование, впору задуматься не только о моральной, но и материальной поддержке…

ВУЗы получают от государства серьёзное финансирование, особенно в рамках ФЦП и нацпроектов, но они не могут отслеживать в своих учебных курсах самые последние тренды в ИТ, потому что они дают базовое фундаментальное образование, и это правильно. Существует и целый ряд российских университетов, чьи выпускники считаются самыми сильными в мире. Команды российских студентов уже много лет доминируют на международной студенческой олимпиаде по программированию ACM ICPC. Исследования HackerRank также ставят российских разработчиков ПО на второе место в мире после китайских программистов, при этом отставание можно считать весьма условным (99,6 баллов против 100).

– Рассуждая о перспективах отечественных ИТ, вспомним и про «железо». Государство пытается вкладывать серьезные деньги в создание собственных процессоров и других компонентов для микроэлектроники. На международном рынке российская ЭКБ спросом не пользуется, внутренний рынок довольно мал, и по серийности и по цене отечественная ЭКБ проигрывает импортной продукции. Есть ли смысл продолжать создавать дорогостоящую производственную инфраструктуру, соответствующую техпроцессам, например, в 28 Нм, или же лучше продолжать пользоваться китайскими и тайваньскими фаундри?

Геополитические события последних лет доказали, что национальный суверенитет должен подтверждаться не только сильной армией, но и полным набором национальных критических технологий. Если мы управляем атомной станцией, то на ней должна быть сформирована доверенная среда, исключающая возможность вмешательства третьей стороны. Доверие по международным стандартам основано на доверенном «железе», доверенном программном обеспечении (системном софте и доверенных приложениях) и на доверенных средствах проектирования того и другого. В противном случае у нас нет гарантии безопасности инфраструктуры, а значит, нет возможности создать конкурентную и защищенную технику ни для себя, ни для зарубежных рынков.

Примером формирования технологического суверенитета может служить Китай – суверенная держава в электронике и микроэлектронике, хотя и с заимствованным IP-багажом. Корейцы излишне скромничают и не считают себя состоявшимися лидерами, тем не менее, они выросли колоссально и создали технологический задел для суверенитета. Но надо учитывать, что в процессе создания доверенной среды ключевыми факторами выступают архитектура и интеллектуальный потенциал разработчиков. А фабрики, с конвейера которых выходит почти вся мировая ЭКБ, географически расположены в идеальном месте с точки зрения климата, отсюда и их конкурентная себестоимость. Так что вряд ли следует конкурировать с ними, скорее надо формировать международное регулирование, гарантирующее их технологическую нейтральность.

С точки зрения разработки суверенных процессоров, можно иметь свою архитектуру («Эльбрус»), а можно брать лицензионный процессор на базе архитектуры ARM («Байкал» или «Элис»), заливать в trust zone свою операционную систему и гипервизор и, таким образом, интегрировать доверенную среду в инородную архитектуру, делая ее доверенной.

Выращивать все кристаллы и производить все процессоры в России не обязательно, проще сделать их на Тайване и в Малайзии, но с отечественной архитектурой. Тем более сегодня, когда микроэлектроника пришла к пределу своих физических возможностей. Следующим шагом, скорее всего, станет переход к чему-то принципиально новому, например, к квантовому компьютеру.

– Про квантовый компьютер говорят уже давным-давно…

А еще ведутся работы над созданием клеточных компьютеров. Можно и оптический компьютер создать. Я к тому это всё говорю, что нельзя все средства вкладывать в технологии уходящего технологического уклада. Для выхода на глобальный рынок требуется нечто новое, принципиально новое. Всем ясно, что процессор «Эльбрус» не выйдет на серийный пользовательский глобальный рынок без создания массы приложений и без получения сопоставимой с конкурентами цены. Другое дело, если сервер на его основе использовать для принципиально новой платформы, которой еще ни у кого нет. А на базе платформы можно продать целый пакет сопутствующих решений: серверов, средств телекоммуникации и т.д.

– Валентин Леонидович, назовите самые заметные, на ваш взгляд, молодые ИТ-компании, громко заявившие о себе за последние 2 – 3 года.

Откройте список национальных чемпионов (http://national-champions.ru/). Я бы выделил компанию «Т8» – производителя телекоммуникационного оборудования, в том числе для сетей 5G. Еще «Геоскан» – один из мировых лидеров по сшиванию трёхмерных изображений, созданию геоинформационных систем, производству беспилотников. Центр речевых технологий сделал мощный рывок в Сейфнет в части мультимодальной биометрической идентификации. «Форсайт» уверенно подхватил знамя ПРОГНОЗа в части Business Intelligence. Из совсем новых – Кванттелеком, Финдинамика.

– Молодые ИТ-компании, желающие попасть на мировой рынок и раскрутить свой бренд, должны посещать не только отечественные, но и зарубежные выставки и конференции. Назовите самые интересные, на ваш взгляд, форумы.

GSMA Mobile World Congress (MWC) в Барселоне, GITEX Technology Week – крупный форум в Дубае. На него нужно обязательно съездить. Вообще арабские страны – очень богатый регион, в котором нет собственных разработчиков. Для некоторых российских компаний этот регион – просто «клондайк».

– Кибербезопасность – один из ключевых национальных вопросов, связанных с дальнейшим развитием ИТ и национальной экономики. Как можно защитить персональные данные и при этом не задушить бизнес, участвующий в разработке новых решений по ИИ и обработке больших данных?

Те, кто благодаря «большим данным» занимается агрессивным маркетингом или предвыборной агитацией через социальные сети, не несут ничего положительного для дальнейшей эволюции ИТ-индустрии. Поэтому с такими решениями и с такими компаниями следует бороться как можно жёстче. С другой стороны, обезличенные данные несут в себе огромный потенциал, на их основе, например, вполне реально можно отслеживать и предупреждать болезни. Искусственный интеллект не может развиваться иначе, как на работе с большими объемами данных, поэтому всемерное открытие данных госорганов и формирование общественного цифрового пространства является залогом конкурентоспособности России в сфере ИИ. Посмотрите, как сделано в Китае. Открывается доступ к огромным объемам общественных данных, что привлекает самые перспективные стартапы, которые переезжают в Китай из США не потому, что там больше денег, а потому, что там они смогут довести до совершенства и реализовать свои технологии искусственного интеллекта. И Китай будет лидером.

Источник
Новости по теме
Итоги работы министерства цифрового развития и связи Новосибирской области в 2023 году
Взломать и строить: власти намерены уже весной легализовать деятельность «белых» хакеров
МГУ переходит с Microsoft на "Мой офис" и "Яндекс 360"